Знак вурдалака  - Владимир Андриенко

– Да, сударь, – ответил Кантемир.

– И прямо перед тем, как я вышел из… вышел, письмо сгорает, а виновница сего исчезает неизвестно где. Но если вам известно его содержание, то зачем все это?

– Могу ли я знать, Степан Андреевич?

– Расскажите, что было в письме со всеми подробностями.

Князь рассказал, что управитель имения Архангельское Тит Ипатыч донес ему, что два бежавших холопа из московского дома Кантемиров были им задержаны и готовились к отправке обратно на Москву. Сидели они в подвале дома, и никакого насилия над ними учинено не было.

Но за три ночи до смерти оных холопов, стали они говорить, что являлся им ночами чиновник сыскного ведомства, тот, что пропал в «Ведиминой гати». Было лицо его бледным и поняли холопы, что видят мертвеца.

Никто с первого раза не поверил им, но после второй ночи сообщили они тоже. И в третий раз посетил их «мертвец», а затем оба холопа были обнаружены мертвыми со следами удушения.

– Удушения? – спросил Волков. – И капитан-исправник сие подтвердил?

– Да, Степан Андреевич. Там имелась собственноручная его приписка.

– И какого из пропавших чиновников они видели Тарле или Карпова?

– Иван Карлович Тарле посетил их. Так, получается, по записям, сударь.

– Вы хотите сказать, что и Тарле мертвец?

– Я ничего не хочу сказать, Степан Андреевич. Я лишь передаю вам то, что предали мне. Тарле посещал этих холопов, как раз перед их смертью. О том они сказали исправнику Осипову, Степан Андреевич. А ведь пропал Иван Карлович, как и коллежский секретарь Карпов пропал до него. И никто не знает, что с ними стало.

– Я отправил Тарле в имение, дабы выяснить тот смог все, что можно про Карпова. И сам Иван Карлович не вернулся. А что сказали те мужики? С чем приходил к ним Тарле?

– Оба они твердили, что де искал Тарле знак вурдалака.

– И что сие значит? – спросил Волков.

– Того никто не ведает, Степан Андреевич. Но могу сказать, что вся моя дворня вас как бога почитает. Говорят, что только вы сие дело распутать способны.

– Я?

– Они считают, что вы спасли дом от напасти.

– Но я ничего не сделал, Антиох Дмитриевич.

– Кто знает, Степан Андреевич. Кто знает?

– Надобно мне собираться и самому посетить ваше имение, князь.

– Сие имение моего брата Константина, а не мое, Степан Андреевич. Он все еще за границей. И если желаете ехать в Архангельское, то вас примут в имении как полагается.

– Благодарствую, князь.

– Но вы не боитесь?

– Боюсь? Вашего вурдалака? Нет. Не верю я в вурдалака, князь. Слишком многие в сем деле свой интерес имеют. Главное, чтобы вы, князь, никому про сие не говорили.

– О том, что вы собрались в Архангельское?

– Да. Мне нужно чтобы никто не знал, что я собираюсь туда. Никто кроме вас и меня.

– Вы думаете, Степан Андреевич, кто-то…

– Я ничего не думаю, князь. Я просто соблюдаю осторожность. И хорошо бы, чтобы о умерших холопах и о том что они видели также не болтали.

– Уже болтают, Степан Андреевич. И я тому никак не мог помешать.

– Но как? Письмо читали только вы!

– Слуга, что привез мне письмо из имения, успел поделиться новостями. А ему ведь читать ничего не нужно было. Он очевидец событий.

– И по Москве сии слухи уже поползли? Я не удивлен, князь. Тот, кто ведет игру против нас, знает, что делает. Все вроде бы произошло случайно. Нам остается лишь ждать, когда сии новости дойдут до императрицы. А учитывая болтушек при её дворе и прыть нашего врага, то случиться сие быстро.

– Вы думаете, Степан Андреевич?

– А чего тут думать, князь? Наш враг хочет, чтобы про это знали при дворе.

– Зачем кому-то губить мою карьеру?

– Это мы узнаем, князь. А скажите, вы часто видите в последнее время Варвару Черкасскую?

– Совсем не видел, Степан Андреевич. Князь Черкасский не желает видеть меня в своем доме и не приказывает принимать.

– Вот как? – удивился Волков. – Он прямо отказал вам от дома?

– Нет, не прямо, Степан Андреевич. Для этого старый хрыч слишком хитер. Находит разные поводы, чтобы меня не принимать. Высылает слуг с извинениями, мол ныне принять меня не имеет возможности и просит в том прощения.

– Но вы в начале нашего разговора сказали мне, что видели книгу «история рода Кантакузен» у Варвары. Значит, вы с ней виделись?

– Но это было еще накануне вашего ареста, Степан Андреевич.

– Прошу вас, князь, не упоминать об этом.

– Хорошо. Потом, после того как вас… как вы пропали, с княжной я более не виделся.

– Княжна интересовалась вашим хлопом Тишкой?

– Тишкой? Нет. Не думаю, что она вообще знает, кто это такой, Степан Андреевич.

– Она знает про Тишку, князь…

Управляющий имения Кантемиров Тит Ипатыч был давним слугой преданным и верным. Многим он был обязан покойному Дмитрию Кантемиру и жене его Кассандре Кантакузен. И грамоте его обучили и на должность хорошую поставили. Потому жил он в имении на положении господина, ибо настоящие господа мало деревенскую жизнь любили. Они больше по столицам и заграницам проживали. Вот и сейчас его сиятельство князь Константин в Париже пребывал, а семейство его было в Петербурге и о возвращении в Архангельское не помышляли.

Казалось бы, живи и радуйся. Но человек такое создание, что завсегда ему чего-то не хватает. Вот и связался Тит с женщиной. А она была той, кого Ипытыч и на старости лет забыть не мог.

В давние поры, когда был Тит молод, в окружении госпожи Кассандры встретил он молодую женщину. И провели они одну ночь. Всего одну, но помнил её Тит Ипатыч.

Тогда сказала она ему, что они еще встретятся в будущем.

– Я не хочу с тобой расставаться, – сказал он. – Разве было тебе со мной плохо?

– Нет, Тит. Но я себе не принадлежу.

– А кому ты принадлежишь? Моему барину? Так я уговорю его! Я ведь у барина Дмитрия Кантемира в чести. Он выделяет меня.

– Твой барин не может решить моей судьбы, Тит. Но не задавай лишних вопросов. Я не могу тебе открыть всего.

– Значит, они сказали правду?